Большое интервью со знаменитым нападающим
Знаменитый украинский нападающий Руслан Федотенко в эфире YouTube канала своего бывшего партнера по «Тампа-Бэй Лайтнинг» вратаря Николая Хабибулина рассказал о том, как он провел карантин, вспомнил свой путь в НХЛ и две победы в Кубке Стэнли, а также рассказал о времени выступлений в составе ХК «Донбасс» в КХЛ. Слова знаменитого форварда присодит сайт XSPORT.ua.
О пандемии коронавируса и своем бизнесе
— У нас во Флориде были мягче запреты. На улицу можно было выходить. Я сейчас занимаюсь real estate development – это, получается, строительством, но не сам строю, а организовываю проекты. Стройки считались одним из необходимых процессов и они не останавливались. Так что у меня как была работа, так ничего и не поменялось. Рестораны были закрыты, другие мероприятия были закрыты, но здесь погода хорошая. Люди все на улице бегают, с собаками бегают и гуляют. Всем сказали дома сидеть, а у нас в Тампе – все на улице. Что плохо – закрыли пляжи, а до этого все были на пляжах.
В Америке, особенно в Тампе, много частных домов. У каждого есть дворы, есть какая-то территория, так что все гуляют, с детьми, все довольно активные. Уже все открылось, по-моему, с прошлого понедельника уже все работает: магазины, рестораны. Рестораны и раньше были открыты, но работали только на вынос. И они сделали неплохой бизнес, потому что люди после недели самостоятельной готовки все почти решили заказывать еду в ресторане. А сейчас уже открыли. И можно на улице покушать, город разрешил часть улиц занять ресторанам, какое-то место, и там оборудовать столики для клиентов. Главное – если раньше, например, в заведении могли 100 человек разместиться, то сейчас туда пустят к примеру 25.
О спорте в своей жизни после окончания карьеры
— Не успеваю сейчас. Уже пятый год, как я закончил с хоккеем и, как говорится, завязал. Хотел дать организму отдых. Отдых затянулся. Ну, просто так получилось… Люди думают, что когда закончат с хоккеем, то будут просто играть в гольф и отдыхать, на пляже сидеть. А у меня так получилось, что я решил открыть некоторые другие бизнесы и много информации хочу получить, изучить. Так что не успеваю. У меня еще четыре собаки, я с собаками каждое утро и каждый вечер гуляю. С самой молодой, может иногда, пробегусь полторы мили, а так больше ничем вообще не занимаюсь.
Хотелось бы найти немножко баланс. Но когда начинаешь бизнес, то нужно вложить время и труд, чтобы все было сделано правильно.
Кстати я, после того как закончил с хоккеем, потерял около 11-ти килограмм веса. В основном – это мышцы. Ведь когда мы катаемся – ноги большие, задница большая. Сейчас мышцы намного меньше, но я еще и веганом стал, когда закончил с хоккеем. Я не ем ни мяса, ни молочного. И так почти четыре года.
Про занятия балетом и хоккейную секцию
— У моей семьи не было много денег. Папа и мама – оба выходцы из села, приехали в город учиться, поженились и сами, как говорится, выкарабкивались. Мой отец очень много работал, а моя мама, когда наша соседка отправила свою дочку заниматься балетом, сказала: «Хорошо – вместе пойдете на балет». Вот так меня отправили заниматься балетом. И потом, когда мой отец через неделю узнал куда меня отправила мама, он сказал «нет» и хотел отдать меня на футбол. А тогда еще был не сезон – зима была. А до футбольного сезона еще месяца полтора было. И отец боялся меня оставить без занятия, чтобы я в балете не застрял. Он и говорит: «Пошли на хоккей». Мне уже, по-моему, семь с половиной лет было. Дети намного раньше идут в хоккей. Я поздно пошел. Пришел туда, все люди катаются уже, а я по бортику, по бортику. Папа говорит: «Ну что, понравилось?», я сказа «да!». Так он меня в хоккее и оставил.
Когда мы пришли, мой отец сразу сказал тренеру, что только на полтора месяца. Как только футбол откроется, мы уйдем. Тренер сказал, что нет проблем, там в одно время и девяносто детей могло быть на льду. Полтора месяца прошло, отец спросил уходим ли мы на футбол, но я сказал что нет, что я уже здесь останусь.
О значении хоккея в жизни и об играх за юношескую команду «Сокола»
— Я очень многим обязан хоккею. Хоккей помог мне повзрослеть раньше. Понять, что такое команда, научил уважать других и понимать жизнь. Иногда говорят, что нужно пойти в армию, чтобы научиться жить правильно, а мне хоккей очень помог, направил.
Мы много путешествовали на турниры, в Москву ездили. Детские игры не помню, но только драки помню. Немножко и я участвовал.
Помню, как на турниры выезжали в Швейцарию. Все было закрыто, а потом открылось и мы стали выезжать за рубеж. Мы увидели, как люди в других странах живут.
Мы играли с ребятами, которым было по шестнадцать лет, а нам по десять и мы выигрываем 10:0. Тренер говорит: «Все, больше забивать нельзя – играйте». Потому что хоккей там довольно слабенький был тогда, а у нас в СССР школа хорошая. Но потом, когда все разделилось, мы еще поиграли «Соколом», а потом уже и «Сокол» пропал.
Об игре в защите и своих партнерах
— Я был защитником и, кстати, мне очень нравилось. Ну как, я был нападающим, потом защитником и потом опять нападающим поставили – центральным.
Я не был суперзвездой. У нас всегда было первое звено, ребята играли и забивали: Зиневич, Икрин и Яковенко. И я с одним из ребята не хотел играть, меня поставили во второе звено. И там я играл. Так, чтобы много забивать, я не забивал. У меня бросок был хороший и меня поставили в защиту. От синей линии мог через всех набросить туда. Катание, вроде, было такое – не быстрое, но плавное, был свой стиль. Суперстаром я не был, но был одним из лидеров.
О переезде в Финляндию и общении с Владимиром Юрзиновым
— Я жил в Киеве до шестнадцати лет. В пятнадцать я почти уехал в Финляндию. Не помню, что там получилось. Мне еще один год нужно было, чтобы закончить школу. Через год я ее закончил и уехал в Финляндию. Год играл в Турку. Общался с Владимиром Юрзиновым, который был главным тренером ТПС, а я был в фарм-клубе «Киекко-67» и еще играл в юниорах немного, потому что я был еще молодой.
Это был тяжелый сезон. Первый год учился жить сам. Жил в гостинице.
А Юрзинов сказал, что, если я хочу играть в НХЛ, то нужно уезжать в Америку и там играть по юниорам. И в следующем году я уехал в Канаду.
О драфте в юниорской лиге Канады, на который не попал
— Мой агент в то время забыл поставить меня на драфт. Там имя нужно было поставить и он забыл. Я не мог попасть в главную юниорскую лигу и я поехал в лигу Junior A – в Саскачеван. Поехал я в Мелфорт. Я из Киева – города миллионника, а там – ну тысяч шесть населения. Там две улицы и все. Зато построили новый каток – хороший и красивый. Хоккей был хороший там. Силовой. Мне надо было перейти на это. Там меньше технической игры, больше бей-беги. Выигрываешь вбрасывание и пытаешься кого-то в борт отправить. Чем сильнее ударишь – тем лучше, это значит хорошая игра.
В первом сезоне я, по-моему, двадцать с чем-то забил (на самом деле Руслан забросил 35 шайб – прим.) и это было довольно неплохо. Я играл во втором звене.
Об адаптации в Северной Америке
— В Канаде и Америке было проще, чем в Финляндии. В Финляндии я был один, а в Канаде меня поселили в семью – это была хорошая семья. Там бабушки и дедушки были украинцами. Они родились в Канаде, но были украинцами, даже разговаривали в семье на украинском. Они спрашивали хочу ли я на украинском говорить, а я не хотел, хотел на английском, чтобы выучить его.
Статистика Руслана Федотенко:
О драфте НХЛ, когда его никто не выбрал
— Я сыграл один год в USHL за колледж и колледж узнал, что у меня был агент. А когда ты подписываешь с агентом контракт, нам написано, что ты отказываешься от бесплатного обучения в колледже. В то время я по-английски не понимал особо ничего. Агент сказал, где подписать, я и подписал. Они узнали об этом и я потерял стипендию и возможность четыре года учиться бесплатно в колледже.
Еще они подали в суд. Мы пытались объяснить, что я так денег не зарабатывал, просто из моей страны можно было уехать только с агентом. Дальше получилось так: они мне разрешили пойти в колледж, но я должен был сидеть без хоккея два года и не играть. Я имел право быть с командой, тренироваться, но не мог выходить на игры. Я отказался, тем более у меня сезон очень хорошо прошел.
Я уступал в результативности в USHL только одному игроку (у 20-летнего Руслана было 43+34 очков в регулярном чемпионате – прим.), который был в лучшей команде и уже четыре года в одной и той же лиге играл.
Потом из нескольких команд мне говорили, что могут задрафтовать меня. Из «Ванкувера» говорили мне, что в третьем раунде меня заберут, из «Сент-Луиса», что в пятом раунде… И вот драфт прошел и никто никуда не забрал. И вот сидишь и думаешь: «Елки-палки». А агент говорит, что он сам из Ванкувера, пиво пил с генеральным менеджером «Ванкувера», и что меня сто процентов заберут. Нет проблем, такой игрок им нужен. Я в то время очень много играл физически, а для европейцев в то время это было нетипично.
На драфте меня не выбрали, в юниорах играть уже нельзя было. И мне предложили «Ванкувер» и «Филадельфия» приехать в лагерь. В то время я был в Канаде, виза уже американская закончилась, сижу в Канаде. Нужно приехать в тренировочный лагерь. Мне агент говорит ехать в «Ванкувер», потому что не нужно будет пересекать границу. А я немного злой на них, потому что обещали и не выбрали.
О случае, который мог закончить американскую карьеру и о первом контракте
— Я хотел ехать в Филадельфию. А мне говорят, что «Филадельфия» всегда драчунов берет, у них манера игры силовая и ты границу не пройдешь. Из «Филадельфии» мне сказали, что дадут пять тысяч, если я просто приеду к ним. Для меня тогда пять тысяч долларов было, как миллиарды. И я поехал. Пересекаю границу, меня тормозят, визы нету… Я говорю: «Вот у меня есть приглашение». Но нет, меня хотят на самолет назад посадить и отправить назад в Канаду, а им отвечают, что меня и в Канаду не пустят, так как и канадская виза закончилась. И меня хотели в Украину отправить, а я им показываю приглашение и говорю, что мне надо там быть!
Где-то на полтора часа я застрял там. Они согласились меня пустить в Филадельфию, но забрали паспорт. Сказали вернуться потом туда в Омаху, Небраска, и все правильно сделать. Если бы тогда не пропустили, я бы, наверное, в Киеве сейчас был.
Так я поехал в тренировочный лагерь, но я не катался четыре или пять месяцев. В Канаде я на роликах катался, занимался поддержанием своей формы. Но в лагере проспектов «Филадельфии» я хорошо себя показал и через неделю они мне предложили контракт – двухсторонний. Это было в 1999-м году.
Мне пришлось возвращаться в Киев, делать визу за полтора месяца и потом возвращаться в Филадельфию.
О звездах и драках в фарме
— Приехал я в тренировочный лагерь, а там Линдрос, Дежарден, Леклер, Рекки, Токкет. Такие имена! И им понравилось, как я работал. Я не знаю почему, но я всегда хорошо играл в тренировочном лагере. И они меня отправили в фарм-клуб.
Меня спросили умею ли я драться. Я сказал, что конечно! В юниорах у меня было восемь драк и я всех разбил, не пропустил ни одного удара. Сижу я на лавке в фарм-клубе, рядом драчуны – носы переломаны, костяшки разбиты, запястья перебинтованы, ну, короче, они готовы! И они мне говорят: «Мы деремся – ты умеешь драться?». Я ответил, что нет.
Драки Руслана в НХЛ:
О годе в АХЛ
— Первый год я отыграл в фарм-клубе. Кстати, в первый год меня спустили в ECHL на восемь игр. После тринадцати игр в фарм-клубе у меня, по-моему, три передачи было и все. И вот генеральный менеджер с тренером зовут и говорят, чтобы я езжал в фарм-клуб и должен там вернуть свою уверенность и начать забивать.
Поехал я туда, сыграл 6 игр (на самом деле 8, 5+3 – прим.), пару раз подрался и меня позвали обратно. Меня поставили во второе звено и все очень хорошо пошло (67 матчей, 16+34 – прим.).
Сезон закончили и оставили нас на всякий случай, если будут травмы какие-то в «Филадельфии». Но я далеко в то время был от игр, потому что у нас было много хороших игроков передо мной.
О поездке на электричке на первую игру в НХЛ
— На следующей предсезонке я снова отработал хорошо и думал, что меня оставят, но меня последним отправили в фарм-клуб. В то время главный клуб «Филадельфии» и фарм находились в одном городе. Они построили дворец с двумя катками, все были в одном здании. И через какое-то время мне говорят, что тебя тренер зовет играть за команду в НХЛ. А приколов в команде таких хватало и я не поверил, пошел переодеваться. У нас игра была в пять вечера, а главная команда в семь в НХЛ играла в Нью-Йорке. От Филадельфии до Нью-Йорка где-то полтора часа. Мне говорят иди, тебе вызывают. Бери это, бери то – good luck! Я спрашиваю, куда вызывают? Они же на выезде играют. Но беру баул и клюшки, меня сажают на поезд.
Я стою в электричке полтора часа, чтобы доехать на игру, очень нервничаю. Приезжаю на игру, захожу в раздевалку, а у них там уже гимн играет. Все на льду. Без разминки, без ничего я оделся и думал, что меня просто посадят и играть я не буду. Я приехал на свою первую игру в НХЛ на электричке, опоздал, не знаю с кем играю, как играю – вообще ничего! Я вышел на лавочку, когда уже десять минут периода прошло, думал – просто посижу. А они говорят – иди играй. В первой смене меня так треснули прямо перед нашей лавочкой! И мне тренер Крейг Рэмзи рассказывал потом: «Тебя так ударили, что мы все испугались, а ты по бортику вылезаешь и говоришь: «Ребят, у меня все нормально!»
А почему так поздно меня вызвали – у Марка Рекки сотрясение было. И он после дневного сна перед игрой сказал, что голова болит и играть не может.
О первом голе в НХЛ
— Первый гол забил дома, в ворота Доминика Гашека.
Об игре с Браширом и Примо
— Во втором моем сезоне «Филадельфия» продолжала набирать хороших игроков и я думал, что скоро меня спустят в фарм. Но не спустили.
В первом сезоне в НХЛ меня ставили на большинство, а во втором я ни разу в большинстве не сыграл.
Еще я играл вместе с Дональдом Браширом и Китом Примо – вот это звено было! Я бил все, что бежит! Почему? Потому что, если кто-то что-то хотел от меня, то Дональд Брашир сразу бил и Кит Примо тоже хорошо дрался. Это наше третье звено такое было.
О своей универсальности и полезности
— Что мне помогло, я был очень обучаемым, слушал тренеров. Надо бить, а потом забирать шайбу – я так сделаю, надо ложиться под шайбу и больше от тебя ничего не требуется – хорошо. И мне тренеры доверяли, и это давало мне больше возможностей в игре.
Потому что, когда ты не драфтован и есть люди из первых раундов драфта, им будут больше времени давать на льду, для них держат места. А если я могу играть и в третьем, и в четвертом звене, а еще меня могут и в первое, и во второе, и на большинство поставить, то им легче с таким игроком, легче меня там оставить. И вот из-за этого я был полезным игроком.
Об обмене в «Тампу»
— Переход в «Тампу» был очень удивительным. Я хорошо провел сезон, забросил в регулярке семнадцать шайб – все в равных составах. И меня еще спросили, смогу ли я играть центральным.
И вот я приезжаю в июне в Филадельфию просто на пару дней и вдруг звонок: «Руслан, привет, это Бобби Кларк, спасибо тебе, я поменял тебя в «Тампу». Я подумал, что это так подшутили надо мной. Но агент спросил их напрямую и они подтвердили, что да – поменяли.
В «Филадельфии» у меня был тренер – Билл Барбер. И вот его тем летом уволили. И когда он пришел работать в «Тампу», его спросили, кого можно взять из «Филадельфии». Он рассказал про меня. И «Тампа» запросила у «Филадельфии» меня. Не «Филадельфия» меня отдала, а «Тампа» запросила.
Ну и жена сказала мне тогда, что это хорошо, ведь «Тампа» в плей-офф не попадает, поэтому я освобожусь для семьи пораньше.
О Джоне Торторелле и о своем победном голе в седьмом матче Кубка Стэнли-2004 с «Калгари»
— Наш тренер очень злился, если ты бросаешь мимо ворот. Потому что шансы очень редко приходят. И если ты бросаешь мимо или твой бросок блокируют, он очень сильно кричал. И я с ним согласен, потому что шансов было очень мало.
И я помню, что когда я шайбу получил, подумал – не промахнись. Я не сильно под перекладину, а немножко ниже бросил, чтобы не промахнуться по воротам. И так хорошо получилось, что я в игре не видел этого, а уже в повторе трансляции увидел. У них один игрок прямо перед вратарем проехал перед моим броском, он не хотел блокировать шайбу, а хотел уйти от этого. И так получилось, что вратарь Кипрусофф не увидел ее.
О чемпионской команде «Тампа-Бэй Лайтнинг»
— У нас была молодая команда. И с тренером были такие отношения – hate-love. Иногда он мне очень нравился, а иногда я думал, что играть за него не буду. Почему он очень хороший тренер? Потому что он в команде делал так, чтобы все верили во что-то одно. Мы верили, что это я не для себя делаю, а что мы играем на всех, на команду.
У нас были некоторые ветераны, но звездные. Молодая команда была, все верили и тренер очень много требовал от нас. У нас было много таланта в команде.
Я просто поверить не мог в то, что мы достигли этого. Это так быстро у меня произошло. После победы с «Тампой» я был в командах, где я думал, что мы выиграем. А когда в «Тампе» был, я такого не помню. Получается, что каждый раунд в плей-офф был удивительным. Вот мы выиграли, а кто следующий соперник. А потом раз – мы выиграли. Этот Кубок мы выиграли как-то очень быстро.
О Кубке Стэнли-2009 вместе с «Питтсбургом»
— Второй Кубок… Тогда мы верили, что можем выиграть его. Когда я пришел в ту команду, они как раз проиграли «Детройту» в финале. И там верили, что мы можем выиграть, там была эта цель. Я уже был взрослее, я уже прошел первый Кубок и тогда я уже больше удовольствия получал, осознано все это происходило.
Тоже была очень хорошая команда, талантливая. Но все равно нужна удача. И когда мы выиграли, у меня было дежавю. Мы снова выиграли седьмую игру – 2:1. Но я не забил, Макс Тэлбот забросил две шайбы. И на последних секундах был похожий сэйв от вратаря, как Хабибулин сделал в «Тампе», в растяжке.
О выступлениях за «Донбасс» в КХЛ и президенте донецкого клуба Борисе Колесникове
— Из-за чего я поехал играть в КХЛ? Не просто, потому что я хотел поиграть там. Я хотел помочь поднять хоккей в Украине. Даже, если мне кто-то тогда предлагал поиграть в КХЛ в другой команде, я говорил нет, я только или в Украине, или нигде.
А после того, как в Украине все это началось и «Донбасс» ушел из лиги, я пытался пойти поиграть в любой другой команде. И многие клубы не захотели брать украинцев. Началась политика, и они сказали, что пока не хотят ввязываться в это.
Там очень хороший человек есть, это Борис Викторович Колесников, владелец ХК «Донбасс». Он очень хорошо развивает хоккей.
Я пытался помочь, но мне нужно быть подолгу там, на месте. Когда я закончил с хоккеем, я подумал, что намного лучше будет остаться здесь – в Америке, нарастить свой бизнес, побыть с семьей и потом чуть-чуть попозже, когда здесь все наладится, помогать хоккею в Украине.
Но в Украине пока не до хоккея многим. Это плохо, потому что детям все это нужно. Но вот пока Борис Колесников открывает катки, помогает это развивать все. Но сейчас очень тяжело, этот коронавирус еще. Очень тяжелый момент для Украины, чтобы что-то пытаться развить.
О предложениях играть за сборную России
— У нас из «Сокола» было пару игроков – Зиневич, Яковенко, Толкунов – их приглашали. А я был на второстепенных ролях и меня не приглашали в сборную России.
Об общении с другими украинскими игроками, которые выступали в НХЛ
— Уже давно не общался с Бабчуком. Общался с Христичем, до этого с Поникаровским. Мы играли вместе в «Донбассе». Вот летом звонил ему, когда он был в Майями. С Житником, наверное, где-то год назад общался, он сейчас в Киеве в основном. Иногда поддерживаем связь, но если нет общего бизнеса или чего-то еще, то тяжеловато поддерживать контакт.
Весь эфир с участием Руслана Федотенко:
Источник: сайт XSPORT
